Сто тысяч лиц Екатерины ТУМАНОВОЙ

Неинтервью 
 

Такое бывает редко: ты открываешь свой электронный ящик, видишь письмо с предложением встретиться и пообщаться и ни минуты не сомневаешься, чтобы согласиться. Пишет девушка, начинающая актриса. Пишет без лукавства или пустого кокетства: так, мол, и так, давайте встретимся и пообщаемся – может, что-то интересное получится. Девушку зовут Екатерина Туманова или Kate Tumanova, как она представляется в Голливуде вот уже третий год.  

 

Не умея планировать время, я оказалась возле места назначенной встречи на целый час раньше, о чем поспешила сообщить Екатерине. Десять минут – и она уже стояла передо мной: такая красивая, высокая, тоненькая, что я немного даже опешила. 

 
– Как тебя называть: Екатерина, Катя, Кейт?
– Как тебе удобнее.
– Тогда Катя.
– Отлично!
– Катя, давай начнем с хвастовства. Ты в Голливуде уже три года, и за это время у тебя наверняка уже есть какие-то достижения. Так что хвастайся…
– Честно говоря, я считаю, что три года в Голливуде – это не срок: для построения карьеры требуется намного больше времени. Я уезжала сюда, не зная ничего: у меня не было тут ни связей, ни друзей, ни родственников, никто не обещал мне поддержку или сразу крутые контракты. Но я понимала, зачем я уезжаю: чтобы исполнилась моя мечта быть актрисой. Все, что есть у меня в профессиональном плане сегодня, – это результат моей работы. И всего этого я добилась сама – вот главный повод для гордости. А если нужно именно похвастаться, то я бы в первую очередь похвасталась своей рабочей актерской визой, которую таки добыла, вложив в процесс огромные усилия. Теперь я даже чувствую себя свободнее – все-таки подобные формальные моменты влияют абсолютно на все сферы жизни в Америке.
 


Идя на встречу, я, разумеется, полюбопытствовала и поискала в глобальной паутине что–то о Екатерине Тумановой. Поэтому я заранее знала, что Катя из Москвы, что она училась в МГУ на социолога. Но мне хотелось узнать, почему она не стала строить карьеру в России, а сразу уехала в Голливуд. И она охотно рассказала:
 
– В Москве я поступала во все 5 театральных институтов: МХАТ, ВГИК, Гитис, Щепку, Щуку. В Гитисе, Щепке и Щуке я прошла первые отборочные этапы и была допущена до основного конкурса. Но вот, например, в Гитисе мне поставили минус за внешние данные…
– За внешние данные?! – я искренне недоумеваю, потому что передо мной сидит совершенно неотразима красавица, девушка с чистыми глазами и совершенной улыбкой, светлая, тонкая, завораживающая…
– Не знаю. Но я тогда очень «обиделась» на Гитис. И обида эта была такая сильная, что я все бросила и уехала в Голливуд.
– И МГУ бросила?
– Нет, МГУ я к тому моменту успела закончить – сейчас я дипломированный социолог. Здесь, в Америке, я поступила в магистратуру, но не по социологии, а уже по актерскому мастерству.
 
В этот момент Кате приносят стакан холодного ванильного кофе со взбитыми сливками. Отмечаю про себя, что она скорее всего сладкоежка и продолжаю задавать вопросы.
 
– Интересно: ты выбрала в свое время социологию, потому что тебе это было интересно и на тот момент в тебе не было актерских амбиций или по каким-то другим причинам?
– Актерские амбиции были во мне всегда – еще со времен детской студии «Ералаш», в рамках которой у нас были и выступления на ёлках, и миниспектакли, и съемки в детских передачах для канала «Теленяня». Поэтому первые шаги я начала делать очень давно. Скажу больше. Моя мама – певица, поэт, композитор, продюсер. Она всегда создавала особенную творческую атмосферу дома, мы часто ходили на выставки или концерты, я с самого детства общалась с интересными людьми, и не помню ни дня, когда я хотела чего-то другого, кроме как быть частью всей этой творческой интеллигенции и мира искусства. Но я довольно рациональный человек. Поэтому закончив школу в 15 лет, я решила, что мне нужна серьезная профессия.
– Ты закончила школу в 15 лет? Ты что гений?
 
Смеется.
 
– Нет!!!! Я просто училась в школе, где была программа, по которой можно было закончить несколько классов за один год. И в 15 сразу поступила в МГУ. Папа мне тогда говорил, что лучше поступать в Гитис: в этом случае в 19 лет я бы уже получила диплом о высшем образовании. Но я человек довольно самокритичный, поэтому я папе ответила что-то типа: «Может, я не так уж и талантлива, может, актриса из меня совсем и не выйдет, так что мне нужна профессия, которая будет меня кормить независимо от творческих амбиций». И я пошла в МГУ.
– Обычно родители отговаривают идти в театральный ВУЗ, а у тебя получилось, что папа как раз выступал за театральный, а ты сама решила получить серьезную, как ты говоришь, профессию…
– Да, именно так. И совершенно не жалею о принятом тогда решении.
– То есть ты такой очень серьезный человек…
– Да. Серьезный, организованный и дисциплинированный. А главное – трудолюбивый и настойчивый.
 


Смотрю на нее и думаю: как редко подобный набор качеств бывает помещен в такую ангельскую оболочку. Кажется, по характеру эта хрупкая девушка – что-то среднее между княгиней Ольгой, Мэри Поппинс и Миледи из «Трех мушкетеров». Наверное, думаю, родители очень интересные…
 
– Ты сказала, что мама у тебя – человек творческий. А папа?
– Папа ничего не имеет общего с миром искусства – он бизнесмен. Но он всегда очень во всем поддерживает нас с мамой, помогает нам развиваться – он наша главная опора. Родители вместе уже 35 лет. Они – мои лучшие друзья. Я могу им позвонить и пожаловаться на что-то, поныть, поплакать. Я рассказываю им все, в том числе и о своей личной жизни. Они меня понимают и, если нужно, могут пожалеть, а могут и дать волшебный пендель и сказать что-то типа: «Хватить нюни распускать! Соберись – ты все можешь!». Я вообще такая самоедка: постоянно готовлю себя к чему-то плохому. Я рассуждаю так: лучше я буду готова к плохому, и тогда хорошее станет приятным сюрпризом. Готовиться к хорошему нет смысла – оно всегда кстати. А вот к плохому нужно уметь себя подготовить.
 
Лично я не умею готовить себя к плохому. Точно знаю: если сосредоточусь на плохом – так и будет. Поэтому я витаю в облаках и, видимо, именно поэтому от своей мечты я намного дальше, чем Катя Туманова от своей…


 
– Ты выработала для себя какие-то правила как жить и работать в Голливуде?
– Правила – это очень интересная тема. Помню, в актерской школе нас учили, как написать письмо агенту. И вот учат: всегда должно быть три абзаца. В первом вы пишете то-то, во втором то-то. Я сначала тоже писала, как учили. Но потом поняла, что это не работает. Поэтому я стала писать по-своему. И мне начали отвечать. Любые правила нужно знать, но при этом важно помнить, что правила – это не догмы, не универсальные ключи. Всегда нужно идти в первую очередь от себя и думать о себе, а не о стандартах и правилах.
– Ладно, не правила. Какие качества здесь принципиально важны?
– Во-первых, трудолюбие. Нужно быть практически трудоголиком-маньяком. Если в России люди многое решают через знакомых или через взятки, то в Америке нужно реально пахать. Второй момент – не капризничать. Никому не интересно геморрой у тебя или депрессия – ты должен приходить и делать свою работу.
 
Общее место: славянские красавицы, приезжая в Голливуд, начинают с ролей проституток. Спрашиваю у Кати, прошла ли она через подобное.
 
– Прошла, конечно! Я играла и проституток, и стриптизерш, и трясущихся героиновых наркоманок, и психически нездоровых… Но они все очень классные у меня – мне прям нравятся. Сейчас я играю второстепенные роли, но я совершенно этого не стесняюсь – это все опыт. К каждой своей роли я подхожу очень серьезно, над каждой основательно работаю, будь то наркоманка или Джульетта.
 
Катя достает портфолио и показывает душераздирающие фотографии в образах:
 
– Вот, смотри: это я в образе наркоманки, здесь мы снимали сцену с избиением…
– Все, хватит. Достаточно, – говорю ей, а она смеется. Хорошо так смеется, чисто, будто совсем не ужасные сцены насилия сейчас показала.
 


Смотрю на нее, на фото, опять на нее и снова на фото. И спрашиваю:
 
– Непристойные предложения делают?
– Делают. Помню, в прошлом году я познакомилась с одним очень известным продюсером. У нас были деловые встречи, на которых я была со своим молодым человеком и с менеджером, он тоже всегда был с кем-то – то есть никаких встреч наедине. А потом он вдруг начал звонить мне по ночам и говорить: «Мой водитель стоит под твоим подъездом – выходи, садись машину и приезжай ко мне в Малибу». И это, к сожалению, далеко не единственный такой пример. Думаю, с мужчинами-актерами такого отвратительного поведения себе не позволяют.
– Ну, Кать, тут ведь никогда не знаешь, какой ориентации этот продюсер…
– Тоже верно. Но я вот даже на площадке смотрю: по отношение к девушкам часто допускают оскорбительные шуточки или норовят сделают гадкие вещи, например, схватить за попу и так далее. Честно: за три года я не видела, чтобы за попу хватали парня. Поэтому, опираясь на свой опыт, я делаю вывод, что унижают только женщин.
 
Видимо, независимо от прогресса в борьбе за равноправие, красивые женщины остаются где-то вне зоны конфликта. Пока одни добиваются равенстве и доказывают, что могут быть «как мужчины», а другие с удовольствием такую возможность предоставляют и отправляются в салон на мужские процедуры для лица, красивые женщины все так же остаются объектом сексуальных оскорблений, как и во времена древних империй, средневековья или мировых войн. Знаете, как говорят: женщина страдает, если она некрасива, но если красива, страдает еще больше.
 


– В Гитисе тебя «обидели», сказав, что у тебя внешность какая-то «не такая». А здесь, в Голливуде, кто-то тебя уже успел «обидеть»?
– Здесь очень четко построенная индустрия, и кастинг-директора всегда точно знают, что им нужно и так же точно все это указывают в требованиях к кандидатам. Соответственно, я, когда читаю требования, уже сама понимаю, подхожу я или нет, и просто не трачу время на те просмотры, которые закончатся тем, что я расстроюсь. Но иногда бывают совершенно идиотские вопросы типа «А сколько у тебя подписчиков в Instagram?» – и вот на это ориентируются при выборе актрисы, представляешь?! Я три дня репетирую сцены, привлекаю то одного, то другого своего друга, чтобы они мне помогли, нервничаю, учу наизусть тексты. А им, оказывается, просто нужно, чтобы актриса постоянно размещала информацию о проекте в своих социальных сетях.
– Тот кастинг ты в итоге прошла? У тебя оказалось достаточное количество подписчиков?
– Нет, потому что в Instagram меня вообще нет. Наверное, я очень старомодная…
– Есть ли роли, от которых ты сама отказываешься?
– Сейчас я отказываюсь от ролей, за которые не платят. Когда я только приехала, бралась за любые проекты, в том числе за студенческие, за которые чаще всего не предусмотрен гонорар. Но мне нужно платить по счетам, нужно обеспечивать свою жизнь в Америке, поэтому я больше не могу себе позволить работать бесплатно. Хорошие отзывы я не могу отправить, скажем, в газовую компанию вместо чека за использованный газ.
– Расскажи, кстати, про свои самые первые съемки в Голливуде – что это был за проект?
– Ой, это был очень странный проект. Какие-то студенты снимали на старую пленочную камеру мизансцену. Снимали одним кадром. У меня была полукомедийная роль под кодовым названием «девушка и бурито». Сюжет такой. Я вся такая красивая и модная, в узкой юбке и на каблуках, выхожу из кабриолета, сажусь на лавку, достаю какие-то салатные листья, ем их и жду подругу. А на этой же лавке сидит бомж и есть сочное бурито. Я уже не помню точно, как все развивалось, но вот этот бомж вдруг бросает свое бурито в мусорку и уходит. А я смотрю по сторонам, забываю про свои листья, достаю из мусорки бурито и втихаря его доедаю.
 


Ага, думаю, первая роль была без слов, значит, наверное, с английским не очень хорошо. Но оказалось, что английским Катя владеет в совершенстве. Единственное, над чем работала, – это акцент.
 
– Я буквально сразу начала заниматься с преподавателями по три-четыре раза в неделю, чтобы от акцента избавиться. Сегодня его практически нет. Он может появиться, если я, скажем, съезжу на месяц домой в Москву. Мой молодой человек тогда сразу начинает меня исправлять и заставлять работать.
– Он американец?
– Да.
 
Мне захотелось представить, что рядом с Катей находится смелый принц, воин-герой или хотя бы греческий бог. И вот этот принц-воин-бог долго добивался ее благосклонности, преодолевая трудности и справляясь с кознями соперников. Всё-таки особенная эта Катя Туманова – глядя на нее, хочется придумывать сюжеты, заполнять эти сюжеты героическими мужчинами и воздушными женщинами, феями и магами, злыми колдуньями и волшебными снадобьями.
 


Но оказалось, что все обошлось без чародеев и спасения красавицы от дракона. Своего молодого человека, который совсем не бог и тем более не принц, а музыкальный продюсер, Катя встретила в ночном клубе. Причем познакомилась она с ним сама:
 
– Я написала свой номер телефона на чеке и отдала ему, когда уходила. Он позвонил. С тех пор мы вместе. Уже два года.
– Взяла приступом, получается, – констатирую я.
– Получается, да. Я вот иногда задумывают: правильно ли я делаю, что во всем проявляю инициативу. Ведь это вроде как я насильно что-то привлекаю в свою жизнь. Но, рассуждая, всегда прихожу к мысли, что если не я сама, то мне никто не даст и не предложит то, что я хочу. И если что-то категорически «не мое», то я и не смогу это взять.
 
Она кажется сильной и слабой одновременно. Вроде характер такой, что может армию за собой вести, а вроде такая фарфоровая куколка: тронешь ее – разобьется.
 
– Ты часто плачешь? Я имею в виду не для кадра…
– Бывает. Скучаю по родителям очень. Иногда накрывает что-то вроде жалости к себе и какой-то злости. Мол, как это так: я тут уже три года, и пока ничего серьезного не сделала, а Маша/Таня/Оля/Федя уже вон, чего добились…
– То есть ты сравниваешь себя с другими?
– Это, конечно, не правильно, но, да, сравниваю.
– А зависть тебе свойственна?
– Да, – неожиданно отвечает Катя.
 
Проведя десятки интервью и часто задавая этот вопрос, мне еще ни один респондент не ответил, что ему знакомо чувство зависти. И вот тут эта воздушная красавица Катя Туманова, без тени сомнения, с безусловной искренностью говорит, что, да, она может завидовать. Поэтому я не могу успокоиться и требую пояснений.
 
– Я посмотрю-посмотрю, позавидую, а потом закрою ноутбук и пойду дальше работать. Причем работать с еще бОльшими усилиями. Зависть как стимулирующий фактор для меня. Причем я никогда не концентрируюсь на ней: позавидовала пару минут – и забыла.
 


«Я – Женщина, и, значит, я – Актриса, во мне сто лиц и тысяча ролей» – эти известные стихи приходят мне на ум уже не в первый раз за время нашего разговора. Я не могу ее разгадать: она сама отправляет письмо с предложением о встрече и при этом утверждает, что стеснительная. Она похожа на Джульетту, а играет проституток. Она эмоциональная и творческая, а если возникнет необходимость быть менеджером и написать план развития, она не ударится в панику, а сядет и напишет этот план. И при этом она цельная, единая, очень ладно сложенная и гармоничная личность. Просто ее много внутри – и я хочу знать больше.
 
– Ты спонтанный человек? – спрашиваю Катю.
– Нет.
– То есть если разбудить тебя среди ночи и сказать: «Поехали на океан» – ты не поедешь?
– Нет. Поеду только при условии, что эта поездка будет заранее спланирована, и я буду к ней готова.
– Ну да, это уже не очень на спонтанность тянет…
– Не люблю такие вещи: сюрпризы не люблю, неожиданности всякие. Мне всегда и во всем нужен план: список дел, распределенных по времени в течение недели – вот тогда мне спокойно и хорошо.
– Тебя легко вывести из себя?
– Легко. Но я быстро остываю.
– Ты прям кричать можешь?
– Я вообще люблю покричать.
– Ни за что бы не подумала…
– Да, я вспыльчивая. Наверное, это что-то типа профессиональной психологической деформации: мне во всем нужна драма. А вот мой молодой человек наоборот – он само спокойствие. Я иногда его специально подначиваю, потому что чувствую, что мне вот прям нужно поругаться, но он ни в какую.
– А ты легко убеждаешь людей в том, что тебе нужно?
– Ты вот можешь сейчас сказать, что не любишь, скажем, чай. А я за месяц тебя так доведу, что чай ты сначала просто начнешь пить, чтобы я отстала от тебя, а потом и полюбишь. Я могу «запилить» кого угодно.
– У меня есть подруга Наташа – вот прям такая же: убедит в чем угодно и не отстанет, пока я не сделаю так, как нужно. Я ее очень ценю за это – сама я многое бы не сделала, если бы Наташа меня не «пилила». Помню, сказала, что хочу в Париж, и Наташа каждый день мне скидывала фотографии Парижа и какие-то ссылки на рассказы и блоги, пока я не собрала сумку и не поехала. У нее, кстати, недавно был день рождения – 13 сентября.
– У меня тоже день рождения 13 сентября.
– Да ладно!
– Серьезно!!! Хочешь, паспорт покажу?
 
Лос-Анджелес – «город ангелов и город войны». Ангелы здесь стремятся упасть вниз, чтобы почувствовать вкус настоящей жизни (помните фильм «Город ангелов» с Мэг Райан и Николасом Кейджем?). Особый ритм, особый темп, особый стиль и особые требования – пыльному урбану на берегу Тихого океана не так-то просто соответствовать.
 
– Насколько ты погрузилась в стиль жизни Лос-Анджелеса за эти три года? Я имею в виду фитнесс 24/7, свежевыжатые соки, детокс-программы…
– Скажем, так, здесь я по крайней мере все это хотя бы периодически практикую. В Москве меня было не заставить ни в зал пойти, ни проходить детокст-программы. Искренне считаю, что мне повезло с генами, и я могу себе позволить некоторые послабления во всей этой гонке стройностью. Например, я очень люблю вкусно покушать.
– А готовить?
– Я отлично готовлю! Сырники, блинчики, утку, борщ, даже рыбу солю сама. Кстати, скоро у меня будет кастинг на шоу Гордона Рамзи.
– Тебе хоть раз хотелось всё бросить и уехать домой в Россию?
– Пару раз. Иногда проходишь кастинг, и вроде все отлично, все довольны и прям рассыпаются в комплиментах, уже чуть ли ни контракт сразу дают на подпись. А потом – бац! – и оказывается, что роль отдают другой девочке. В такие моменты я, будучи истинным самоедом, всегда начинаю думать, что я ни на что не гожусь, что я все делаю неправильно и вообще нужно уезжать домой. Но потом собираюсь духом и иду на другой кастинг.
– А славы в России хотелось бы?
– Я не называю это славой. Я называю это профессиональным признанием. Хочу создать имя, которое будет прочно ассоциироваться с высоким уровнем актерского мастерства. Но на улице хочу, чтобы меня узнавали, да. Для меня это своего рода показатель, что ты всё делаешь правильно, и публика это признает.
– Ты, наверное, любишь быть в центре внимания…
– Вот, кстати, нет. Я люблю быть на сцене. Но, скажем, на какой-нибудь вечеринке, где все смотрят и обсуждают только меня, я ужасно буду стесняться.
 


Американская киноиндустрия настойчиво вкладывает нам в голову мысль о том, что если вы хотите «всех победить», то нужно носить лосины, плащ, летать по воздуху или быть огромным зеленым силачом. Словом – нужно быть супергероем, если ты действительно хочешь «всех победить». И вот передо мной сидит хрупкая девушка с нехрупких характером, которая тоже очень даже настроена на победы. Интересно, достаточно ли просто настраиваться на худшее и не следовать правилам или даже ей иногда хочется обладать суперсилой?
 
– Хотела бы обладать какой-нибудь суперсилой?
– Я хотела бы останавливать время. Например, в детстве я представляла, как останавливаю время и пока все вокруг стоят неподвижно, я захожу в магазин, беру булочки и конфеты, какие хочу…
– Так ты хулиганка!
 
Но Катя в ответ лишь в очередной раз очаровательно и звонко смеется.
 
К этому моменту мы говорим уже больше полутора часов. И все это время я мысленно примеряю к ней различные эпохи: представляю ее то в викторианских кринолинах, то в огромных рюшах, модных при французском дворе, то «надеваю» на нее сарафан русской дворовой девушки, а потом сразу представляю ее в образе Анастасии Ягужинской из фильма Светланы Дружининой. Одно для меня очевидно: она девушка из какого-то прошедшего времени. Решаю просто спросить Катю, в каком времени хотела бы жить она сама. И она отвечает, что ей интересно начало ХХ века. Америка, 20–30-е годы, сухой закон, женщины в струящихся по тонким фигурам платьях, мужчины в шляпах – и весь мир кажется полным возможностей и безудержного веселья. А потом она неожиданно добавляет:
– И хотела бы жить в одно время и в одном городе с Булгаковым. Мы бы с ним сидели на кухне, что-то ели, выпивали бы по рюмочке, болтали бы обо всем…
– Что бы ты хотела у него спросить?
– Я попросила бы его раскрыть мне какой-то секрет, который не знает никто в мире.
– А для кого из героев Булгакова ты могла бы стать спутницей жизни?
– Не знаю. Может, для самого Булгакова?
 


С Катей мы сидели еще довольно долго. Она рассказывала о том, что очень любит черную одежду. Говорила, что родители даже посмеиваются над этой ее страстью к черному цвету: им кажется, что она носит одно и тоже. Говорила еще о том, что любит делать подарки. Еще говорила, что с удовольствием писала бы статьи для девочек о том, как нужно пробиваться в Голливуде: что надень на кастинг, где снять промо-материалы и так далее. Я, разумеется, ухватилась за возможность сделать с Екатериной Тумановой еще несколько интересных материалов – так что ждите: ее обещание получено и зафиксировано в этой строчке.  
 
Имя Екатерина означает «чистая, невинная». Катя Туманова кажется именно такой. Даже когда она совершенно реалистично и без ванильных фантазий, даже немного цинично рассуждает о жизни и профессии, когда позволяет себе быть откровенной и конкретной, она оставляет ощущение чистоты и легкости. В ней чувствуется очень прочный стержень, благодаря которому она не путает понятия добра и зла, дозволенного и недопустимого. «Вижу цель – не вижу препятствий» – это про Катю Туманову. И пусть она самоедка и предпочитает настраиваться на худшее, все равно понятно, что эта девушка побеждать будет чаще, чем проигрывать. По крайней мере лично мне важно, чтобы она выигрывала: глядя на таких людей, я питаю свою веру в лучшее и, что важнее, веру в себя.
 
 

Ирина БЕЛОУС

https://eventcartel.com/la/d/news/reviews/sto-tysyach-lic-ekateriny-tumanovoj/